zricabcryp

«Отсутствующая структура. Введение в семиологию». Так называлась первая книга Умберто Эко, которую я прочитала. И не просто прочитала, а перечитала дважды от корки до корки. А затем не один год бегала от романов автора.Мне всё казалось, что если Эко-романист окажется хуже Эко-ученого, это непременно затмит тот самый первый восторг от понимания научных выкладок. Эдакое жирное пятно на академической мантии: хоть щурься, хоть отворачивайся, оно всё равно бросится в глаза в самый неподходящий момент. Если же, я думала, Эко как автор романа окажется столь же прекрасен, я непременно его полюблю со всей страстью преданного читателя, а он популярен, женат и стар. Куда тут деваться со своей любовью.Оказалось, от «Имени розы» не убежишь. То выскочит в дискуссии как пример постмодернизма, то появится в разговоре о средневековье. И ты стоишь и краснеешь, потому что не станешь же объяснять про «Отсутствующую структуру» и страх влюбиться. Говоришь: «Не читала», а потом молчишь. Что уж тут скажешь.Я прочитала «Имя розы». Умберто Эко популярен, женат и стар, но кого это теперь волнует? Многие упоминают про разные слои романа, но вряд ли я напишу об этом лучше, чем Юрий Лотман. Скажу лишь, что издатели нагло врут, советуя читать всем: дескать, кому лень копаться в книге, пусть читает «Имя розы» как обычный детектив. Знаете, это как на последние деньги съездить в Рим на неделю и все семь дней чередовать отель с пиццерией. Вроде бы и не уголовное преступление, и всегда можно сказать «Я был в Италии!» («Я читал Умберто Эко!»), но в этом случае Вы просто не упустили возможности упустить возможность.Эко сделал из «Имени розы» то, чем любая книга бывает в детстве до того, как начинаешь брать в руки то источник знаний, то дань моде. Он превратил роман в Путешествие. Вглубь себя, истории, мира. И идти вначале тяжело, и перерывы хочется делать подольше, но каждое знакомое явление, каждый верстовой столб – повод для восторга. Как и любое путешествие, это заканчивается внезапно. Вроде бы было тяжело, пока не стало интересно, но неужели это всё? Нет более убедительного призыва снова отправиться в путь, чем это чувство неудовлетворенности. Вечная жажда новых знаний, быть может, всё же не худшая страсть из всех возможных.И то, мимо чего я не могу пройти молча. Как, как ему удалось в этой игре смыслов и знаков сохранить ироничность и гуманность? Гуманность XIV века, не выглядящая анахронизмом. Вот как?«Чудовищно! – вскричал я, – убивать человека, чтобы сказать тра-та-та!»«Чудовищно, – откликнулся Вильгельм, – убивать человека и чтобы сказать Верую во единаго Бога…»Дон Умберто, я все-таки в Вас влюбилась. Давайте знакомиться?